Давид Одонкор: «Профессионал должен быть хладнокровным»

В свое время восходящая звезда немецкого футбола Давид Одонкор после чемпионата мира 2006 года пережил настоящее мучение. Ошибочные друзья облегчили ему жизнь дорогими машинами. И вирус чуть было не закончил его карьеру. В Ахене 28-летний игрок решается взять новое начало. Он сам говорит, что «плана B у меня никогда не было». Широкое интервью с некогда памятным игроком «Боруссии» Дортмунд, несмотря на то, что он провел за нас всего лишь 88 матчей и забил 3 гола.

Давид Одонкор, как у вас идут дела?

Хорошо. Я рад снова быть в Германии и что Алеманния снова дает мне шанс себя проявить. Еще не все идет так гладко, но я уверен в позитивном.

Позади вас 8-месячная пауза из-за травмы, во время которой вы не могли тренироваться. С тех пор, как вы в 2006 году перешли в Севилью, вы постоянно вынуждены были бороться с проблемами колена.

Это верно, но прошедшие месяцы были с отрывом самым худшим временем. В Севилье я позволил сделать себе обновленную артроскопию – мою 5-ую за все время. Рутинное вмешательство, чтобы проверить, в порядке ли мое колено. В первые дни после операции у меня все шло очень хорошо. Я даже мог играть, забил гол в ворота Атлетико Мадрид. Но все же однажды ночью у меня появились адские боли в колене.

Вирусное заболевание, которое вы получили при операции.

Еще ночью я вынужден был отправиться в больницу. Там сказали, будто бы нет ничего плохого и выдали мне медикаменты и костыли для пути домой. 2 дня спустя это все прошло. Я больше не мог передвигаться 1,5 месяца и был прикован к постели. Затем последовало время, когда я летал от одного врача к следующему, от одной реабилитации к следующей. И только спустя 8 месяцев я мог начинать тренироваться.

Вынуждены были ли вы считаться с тем, что вы можете больше не сыграть?

В такой ситуации уже думаешь больше не о футболе, а чтобы окончательно прошли все болячки.

Вы стояли в контракте с Севильей вплоть до прошлого лета. Почему вам не смог помочь медицинский отдел клуба?

Отношения в испанских клубах несравнимы с ситуацией в Бундеслиге. Мне не хватало специалистов из Германии. Сначала мой немецкий врач, однако, отговаривал меня от того, чтобы сесть в самолет. Существовала опасность, что во время полета вирус распределиться по всему телу. Последствия были непредсказуемы. И так я остался в Севилье вплоть до момента, когда я снова мог летать. Летом потом истек мой контракт.

Предыдущие 4 артроскопии прошли без проблем.

Последняя операция была первой, которую я позволил сделать в Испании. Возможно, это было ошибкой, так как я еще был в хорошей форме. Это была чистая мера предосторожности. Но я полагаю, наша жизнь предопределена. Я мог бы подхватить вирус таким же образом и в Германии. Важно то, что я сейчас снова здоров.

Были ли у вас временами сомнения, правильно ли это было вообще становиться профессиональным футболистом?

Вы знаете, это никогда не было моей целью зарабатывать себе деньги как профессионал. Я просто охотно играл в футбол. Еще на футбольной площадке я всегда имел преимущество в силу своей скорости. В начальной школе я пробегал 50 метров за 7 секунд. И в футболе так же решают первые метры. Мое выступление было особенным и потом все так и развивалось дальше.

Вы должны бы пробегать 100 метров явно менее 11 секунд.

Вплоть до сегодняшнего дня мое лучшее время составляет 10,7 секунд. Мои партнеры на тренировке иногда даже не пытались меня обогнать.

А сегодня?

Конечно, игрока травмы отбрасывают назад в развитии. Я заметил, что становлюсь старше и я, возможно, уже не такой взрывной по игре, каким был еще несколько лет назад. Но никаких волнений: 100 метров я пробегаю все еще за 14 секунд (смеется)

Вплоть до чемпионата мира 2006 ваша карьера шла как в сказке. Можете ли вы вспомнить тот день, когда Юрген Клинсманн номинировал вас в заявку на чемпионат мира?

Я провел хороший сезон за «Боруссию» и радовался молодежному чемпионату Европы. С Юргеном Клинсманном к тому моменту времени я еще не был знаком. В день, когда в полдень в Берлине должен быть представлен состав участников на чемпионат мира, у меня зазвонил утром в 8.44 (местное время) телефон.

Юрген Клинсманн?

Дитер Айльтс был у трубки, тренер молодежной сборной Германии. Он сказал мне, что я уже не принимаю участие в чемпионате Европы. И тут я должен был глубоко затаить дыхание. Когдя я спросил, почему он меня не берет с собой, он ответил, что Клинсманн хотел бы иметь меня в составе на чемпионат мира. Он позвонил сразу же. Затем в 8.47 позвонил «Клинси» и спросил, хочу ли я поехать вместе с основной сборной Германии, в конце концов, представление участников чемпионата мира назначено на полдень. Я сперва должен был себя ущипнуть.

С какими ожиданиями вы отправились в национальманншафт?

Я в мечтах все же исходил из того, чтобы действительно играть на чемпионате мира. Я уже был счастлив тренироваться вместе с командой. Совершенно честно: я сперва только в конце турнира по-настоящему осознал, что со мной произошло.

Юрген Клинсманн взял вас в качестве игрока-сюрприза. Когда вы почувствовали, что вы получите свой шанс на чемпионате мира?

Когда я на матче открытия чемпионата мира был послан разогреваться в качестве одного из трех игроков. Уже на тренировочных сборах я заметил, что Лёв и Клинсманн рассчитывают на меня. Клинсманн сказал: «Такое оружие, как ты, можно найти не часто».

В качестве футболиста вы уже сейчас имеете собственное место в книгах по истории немецкого футбола из-за единственной сцены: из-за вашего прохода по флангу в конечной фазе матча предварительного этапа против Польши.

Этот проход – сперва в отборе мяча, а потом резко вперед – я тренировал еще в Дортмунде в юности. Пас от Бернда Шнайдера прекрасно мне попал на ход. Я знал, что соперник не сможет догнать меня, когда я имею такую скорость. Я хорошо ударил по мячу и Оливер Нойвилль хорошо рассчитал момент.

Вы еще помните, что вам сказал Клинсманн перед вашей заменой на 64-й минуте при счете 0:0?

Он сказал, что я должен просто наслаждаться и он пожелал мне много удовольствия от игры.

Гол был забит как раз на вашем родном стадионе в Дортмунде. Как вы пережили реакцию зрителей?

Фантастично. Это было так, как будто взорвалась бомба!

Победа над Польшей принесла волну эйфории по всей Германии. Со следующего дня везде на улицах можно было увидеть черно-красно-желтые флаги. Что вы делали после матча?

Я встретился со своей женой и некоторыми друзьями. Мы пошли перекусить, ничего особенного. Ночью я еще говорил по телефону со своим старым другом из города Бюнде, я полагаю, мы только коротко поговорили об игре. Так это и было. На следующее утро я спал чуть дольше и посмотрел потом еще раз матч.

Самое прекрасное переживание вашей жизни?

2006 год был вообще для меня исключительным. Я женился, по меньшей мере, такой же прекрасный момент. Конечно, чемпионат мира был мечтой, но мы были так закрыты от лишней суеты и постоянно тренировались, что результаты матчей доходили до сознания только позже. Но, конечно, это невероятное ощущение, если своей игрой можно вызывать у людей улыбку.

Разочарование последовало по пятам. Когда вы вернулись в Дортмунд после чемпионата мира, Берт ван Марвийк (прим. BVB-Russe: тогдашний тренер «Боруссии») поменял схему игры, приобрел бразильца Тингу и менеджер Михаэль Цорк порекомендовал вам сменить клуб.

Был ряд более интересных предложений, среди прочего так же и от Баварии. Ули Хенесс хотел меня заполучить, тренер Магат – нет. Признаться, я был несколько разочарован, что «Боруссия» больше не рассчитывала на меня, так как они хотели перейти на схему 4-4-2. Они сказали, что я не совместим, хотя в такой схеме я играл так же в сборной Германии.

И севильский Бетис выложил за вас 6,5 млн.евро.

Менеджер Цорк считал, что я никогда бы не получил столько денег в «Боруссии», как в Бетисе. Это было правдой в том отношении, что я действительно тогда зарабатывал очень немного в «Боруссии». Но я бы остался даже за половину гонорара. Я вплоть до сегодняшнего дня фанат Дортмунда.

Вскоре после вашего перехода в 2006 году в Андалузию сообщалось, что у вас была большая тоска по родине.

Признаться, первые 2 года в Севилье были очень утомительны. Мы жили в пригороде. И как уже сказал, я никогда не хотел уходить из Дортмунда. Сперва я должен был найти себя. Но сегодня я рад, что я осмелился на этот шаг. Каждый футболист мечтает о том, чтобы играть за границей. Бетис сделал мне возможным этот шанс, команда очень хорошо меня приняла и когда я спустя полгода в первый раз травмировался, я получал со всех сторон хорошую поддержку.

Однако, были мысли о Германии.

Структуры у нас организованны гораздо лучше. В Германии все направлено на успех, игрок не должен, таким образом, думать о многом. В Испании дела идут иногда слишком хаотично.

В 2009 году Бетис Севилья вылетел во вторую лигу, а год спустя клуб вынужден был даже объявить о неплатежеспособности. Вам вообще платили деньги?

Я вынужден был ждать несколько дольше своих денег, но в жизни часто бывает так, что нужно ждать. В Испании я вынужден был ждать своих денег, в Германии недавно того, чтобы я снова был здоров. Я могу только сказать: в обоих случаях терпение оправдалось.

«Боруссия» Дортмунд при тренере Юргене Клоппе между тем снова на верхних позициях. Подошли бы вы сегодня в конструкт команды?

Я очень радуюсь людям. Был бы я здоров в последние годы, я бы, возможно, так же вписался бы туда. Но у них есть хорошие игроки на правом фланге: Куба, Гросскройц, Гётце. Мой путь другой: сперва я должен сделать один шаг назад, просто хорошо провести сезон, только потом я могу снова по-настоящему играть агрессивно в футбол.

В 14 лет вас открыл Эдди Боекамп в клубе Бюндер СК для юношеского отдела в «Боруссии». Какие воспоминания у вас о том времени?

Я каждый день в течение 4 лет проезжал 160 километров из восточной Вестфалии в Дортмунд и обратно. Сперва на служебной машине «Боруссии», а позже поездом. Это было напряженное, но так же и волнующее время. О школе, конечно, я больше много не думал.

Тем не менее, вы получили образование почтальона.

Скажем так, я начинал в течение 3 месяцев образование. Мой отец раньше работал на почте. Я хотел разок дышать нормальной рабочей жизнью, во время работы проезжал 25 км на велосипеде и был на свежем воздухе. Но совершенно честно это было не для меня. Когда я в 17 лет получил профессиональный контракт, я прекратил. С сегодняшней точки зрения я бы попытался в любом случае завершить образование.

Уже как 18-летний игрок вы относились к основной команде «Боруссии».

Как раз-таки Берт ван Марвийк очень многому научил меня в технике. Скорость у меня была при себе, но в «Боруссии» я научился последовательности передач и приему мяча. Это была голландская школа. С помощником главного тренера Эдди Боекампом я часто оставался после публичной тренировки еще на поле.

Выделялись ли вы еще в клубе Бюнде, что предвиделся путь в профессиональный футбол?

Были еще другие таланты, но они пугались дальней езды в Дортмунд и предпочли играть в земельной лиге. Мне повезло, что Эдди Боекамп пообещал моей маме, что клуб будет забирать меня после школы и если бы имелись проблемы, заботился бы о них. Я и сегодня очень благодарен за это «Боруссии».

Сразу в ваш первый профессиональный сезон «Боруссия» стала чемпионом Германии при Маттиаса Заммере в 2002 году. Была ли у вас опасность как у 18-летнего парня потерять почву под ногами в этой эйфории?

Для меня все шло с самого начала хорошо. Но после первых 3 матчей я подумал: ты это сделал! НО Маттиас Заммер и Эдди Боекамп держали это под контролем. Эдди позвонил мне и предложил встретиться во второй половине дня в офисе клуба. Я думал: «Супер, я сейчас получу свой профессиональный контракт». Но там меня ждали президент и тренер и они устроили мне взбучку. Они сказали, что мое поведение им не нравится и послали меня снова играть за любителей. И я тогда сказал себе: «Лучше дольше тренироваться с основной командой, чем играть за любителей».

Время от времени вам нужен был «нагрудник».

Раньше возможно. Но сегодня я знаю, что я могу себе позволить. И для меня признание тренера очень важно, так как оно дает мне уверенность в себе.

На вашей первой пресс-конференции в Ахене вы сказали, что теперь вы знаете, кто ваши настоящие друзья.

Когда ты успешен, внезапно тебя окружает очень много «друзей». Я добавлю, что мне потребовалось кое-что, чтобы понять, что некоторые люди добивались только того, чтобы использовать меня. Во время своей травмы я много об этом думал. Вы знаете, для меня деньги означают не так много. Если меня кто-то спрашивает, могу ли я ему помочь, это было раньше долгое время для меня само собой разумеющимся. Я считал, что тот так же мне мог бы помочь, если бы у меня дела были плохо. Но теперь я знаю, что в жизни, к сожалению, порой бывает иначе. Будучи молодым я думал, как это важно иметь дорогое авто. Сегодня я знаю, что настоящие друзья – это те, кто были еще тогда, когда меня еще никто не знал. И самое важное так или иначе семья.

Кажется, вы должны были передать авто знакомому, которое снова потом объявилось на Украине.

К сожалению, это правда. Я ее передал, а потом она была украдена. Это случилось во время чемпионата мира 2006 года. С первого взгляда нельзя увидеть людей, какие они и что они замышляют.

Как вы защищаетесь сегодня от авансов таких «неверных друзей»?

Я больше многое не делаю извне, я наслаждаюсь спокойствием в моей семье. Я поменял свой номер телефона и даю его только тем людям, которых я очень хорошо и давно знаю.

После почти года без футбола вы снова обрели связь в Алеманнии Ахен.

Это было очень жестко снова вернуться в футбол. Между тем я поддерживал свою форму в течение 1,5 месяца в Восточной Вестфалии в клубе 5-й лиги Дорнберг. Неделю я так же тренировался с Глазго Рейнджерс, чтобы посмотреть возросло ли вообще мое состояние к уровню игры.

В этом отношении вы рады, что в Ахене вы можете показывать себя на профессиональном уровне.

Я очень благодарен Алемании, что могу играть. Мой контракт действует до лета и мы на хорошем пути, чтобы не вылететь. Конечно, иногда это тяжело найти себя заново еще будучи относительно недавно топ-игроком теперь в борьбе за выживание во второй Бундеслиге.

Некоторое время назад был слух, что вы охотно играли бы на своей родине в клубе Арминия Билефельд. Почему с этим не сложилось?

Я бы охотно перешел в Арминию, когда я сделал запрос, могу ли я там поддерживать свою форму. Но они послали меня в любительскую команду. Для меня это была точка. И к счастью 1,5 месяца спустя мне позвонила Алеманния и пригласила на пробную тренировку.

Нервировало ли ваших партнеров в Алемании, что вы притягиваете на себя такой большой интерес СМИ?

В начале, конечно, была большая шумиха вокруг меня, но это молодая команда, которая голодна и некоторые так же радуются, что я передаю им свой опыт.

Это чувствуется как быть внезапно ветераном?

Примерно так. Но мне было бы желанней быть еще немного одним из таких юных игроков.

Чем бы вы, собственно, занимались, если бы травма вынудила вас повесить бутсы на гвоздь?

У меня никогда не было плана B. Моя цель – играть в футбол как можно дольше. Если я когда-то прекращу активную карьеру, я стану тренером или кем-то вроде этого. Не имею представления. Это ничего не принесет, если я ставлю себе цели на далекое будущее. Это сломало бы меня психологически, так как мой опыт говорит мне, что так или иначе сюда может вмешаться что-то другое извне.

Вы стали более задумчивым, чем раньше?

Уже немного возможно, но как профессионалу нельзя размышлять слишком много. Кто долго размышляет над травмами, тот потом больше не освобождает это из своей головы. Если бы я слишком много думал об этом, футбол уже давно закончился бы для меня. Будучи профессионалом, нужно быть хладнокровным.

Вы финансово независимы после 4 лет в Севилье или как?

Мне от жизни много не нужно. Если живешь в Испании 5 лет и аккуратно обращаешься с деньгами, то даже на них можно жить очень долго. Об этом я так же повышенно не беспокоюсь, я хочу играть в футбол – это самое главное.

Вам в конце февраля будет 28 лет. Какие цели в футболе у вас еще есть?

Я еще молод, если я останусь здоровым и получу соответствующую поддержку, то я еще могу сделать некоторые шаги в футболе. Конечно, это нелегко снова вернуться туда, где я когда-то начинал. Как говорится, многое в жизни предначертано. Возможно, я когда-нибудь еще буду играть в сборной Германии. И если я в один день буду считать, что я слишком стар для футбола, я открою именно пиццерию.