В преддверии матча Казахстан —
Германия HotSport.ua и раздел ИноСМИ представляют интервью
полузащитника бундестима и дортмундской «Боруссии» Илкая Гюндогана газете
Frankfurter Allgemeine Zeitung. Перейдя в Дортмунд, он сразу же столкнулся
с трудностями. Из-за этого многие считали его трансферной ошибкой клуба. Ну а
сейчас он задает тон игре чемпиона Германии и привлекается в немецкую сборную.
Однако на его позиции никогда нельзя быть в чем-то уверенным…
— Вы родились в Гельзенкирхене, но за Шальке играли только в
восьмилетнем возрасте. Что не заладилось?
— Тренер моей местечковой команды
Гельзенкирхен-Хесслер-06 переходил в Шальке и взял меня с собой. Сначала все
было просто здорово. Но внезапно у меня начались боль в области ахиллов, что
было связано с ростом. Мне запретили заниматься спортом в течение полугода.
Неудивительно, что к концу сезона меня вычеркнули из команды. И хотя из 16
пришедших в команде осталось только двое, для меня это было грандиозным
разочарованием. И друзья, и я сам уже видели меня в футболке Шальке, но не
случилось.
— То есть, с Шальке вы закончили на тот момент навсегда?
— Мы поддерживали контакт. Через
три-четыре года клуб снова мной заинтересовался, но я отказался пробоваться,
потому что снова боялся разочароваться.
— Странно как для тинейджера.
— Нехороший опыт свое дело
сделал. Ну и хотелось оставаться ближе к друзьям.
— Кто был для вас кумиром детства?
— Немецких кумиров у меня не
было. Я больше следил за турецким футболом, фанател от одной команды, имя
которой я вам не скажу.
— Это почему?
— Потому что это личное. К тому
же, сейчас я поддерживаю все турецкие клубы, которые играют в Европе, например.
Но ведь полностью закономерно, что в детстве на меня влияли предпочтения моей
семьи – и футбольные в том числе.
— В Лиге чемпионов Шальке попал на Галатасарай. Вы больше обрадовались
тому, что Галатасарай прошел дальше или тому, что Шальке вылетел?
— Для меня оптимальным вариантом
было бы, если такого матча не было вообще, но так уж звезды сошлись. Хотелось
бы, чтобы все немецкие и турецкие команды проходили как можно дальше. Но,
конечно же, это невозможно.
— Ваше происхождение обговаривалось в команде, в школе? Вы чувствовали
враждебное отношение к себе?
— Я благодарен своим родителям за
мужество, позволившее им сразу интегрироваться в немецкое общество. Хотя
овладеть языком им удалось не сразу. Часто бывает, что много турецких семей
живет в одном квартале, поэтому подрастающим детям бывает трудно влиться в
немецкую среду. А мои родители предпочли поселиться там, где живут немцы. С
детства мне приходилось общаться со сверстниками по-немецки. Из-за моего
хорошего немецкого и умения хорошо играть в футбол меня хорошо принимали, так
что турецкое происхождение роли не играло.
— А обратной проблемы нет? Нет ли упреков с турецкой стороны, мол,
откололся от семейного древа Гюндоганов?
— Моих родителей в нашей большой
семье уважают за их выбор и решение интегрироваться. Упреки летели, только
когда встал вопрос, какую сборную выбрать. Хотя я с самого начала заявлял, что
принимаю решение не против Турции, но в пользу Германии.
— Чувствовали давление? Турецкая сторона за вас боролась?
— Моя семья дала мне право
выбора. Да и турецкие футбольные власти на меня не давили. Конечно же, они
спрашивали, не хочу ли я играть за национальную команду. Однако я решил
пробивать себе путь в бундестим. Начал с U-18, не строя конкретных планов
относительно того, когда именно меня призовут в «большую» сборную. Шанс
появился быстро, я стал играть… Со временем мне удалось переубедить и турецкую
сторону. Мы с родителями были в отпуске в Турции, и люди там подходили ко мне и
говорили: «Даже если ты играешь за Германию, мы тобой гордимся!» И это
показывает, что я на верном пути.
— Есть ли турецкие и немецкие задатки, чтобы играть в футбол?
— Можно так на это смотреть.
Турки уже являются влюбленными в футбол и в то, что они делают. Что не является
плохим качеством, до тех пор, пока не приходит к тому моменту, что это себя уже
слишком исчерпало. Я полагаю, что во мне соединились немецкие и турецкие
качества – как в футболе, так и в жизни.
— И какие это добродетели?
— Я полагаю, с немецкой точки
зрения, что я очень дисциплинирован в обращении с моей профессией, что я делаю
все для того, чтобы развивать себя дальше, что я очень честолюбив. С турецкой
точки зрения, я очень эмоционален. Что я наслаждаюсь этой привилегией быть
профессиональным футболистом, что я немного влюблен в то, что я делаю. Из этого получается сочетание, которое неповторимо, и которое привело меня вплоть
до национальной сборной. Турецкий и немецкий футбол – это просто прекрасная
комбинация.
— Когда вы сыграли для себя идеальный матч?
— Слово «идеальный» для меня
является комичным. Это ведь означает, что лучше такой игры ничего быть не
может. А я не могу себе такой представить. Всегда можно провести еще более
лучшую игру. Две свои лучшие игры за «Боруссию» я провел в последнем сезоне во
время ничьи 4:4 со «Штутгартом» и в этом сезоне в Лиге Чемпионов в гостях у
«Манчестер Сити». К сожалению, в матче со «Штутгартом» я был заменен на 60
минуте и всю драматику матча наблюдал со скамейки запасных. Но до замены это
был прекрасный матч для меня, я чувствовал себя окрыленным, мог наслаждаться
каждым мгновением. В Манчестере я сыграл по своим меркам в очень зрелый футбол.
Очень уравновешенно и эффективно. Разочаровывающим был разве что счет 1:1.
— Вы подчеркнули чувство свободы в матче со «Штутгартом». Это было переинтерпретированно, что в остальном вы обычно «накручиваете» себе лишние
мысли и несколько защемлены?
— В футболе не всегда все идет по
желанию. Всегда существуют фазы в одном отдельно взятом матче, когда думаешь,
дела не идут, присутствует некая блокада. И тогда это важно, что во время игры
концентрируешься на простых моментах, чтобы через маленькие переживания успеха
вернуть надломленную уверенность в себе. И только так можно привести себя на
основной уровень игры, который ожидаешь от самого себя и который хочешь
показывать неделя за неделей. Но это не означает, что я уже доволен, когда
достигаю свой основной уровень.
— Вы должны были быть испуганными, когда перешли летом из Нюрнберга в
Дортмунд. Это правда?
— Не совсем испуган. Но я был уже поражен уровнем,
который я здесь увидел. Я знал, что я прихожу к чемпиону Германии, но так же я
знал, что провел хороший сезон с «Нюрнбергом», все-таки мы стали, будучи
претендентами на вылет, 10-ми. НО это была огромная перестановка, когда я
заметил на тренировке, как много здесь игроков играют близко к мировому уровню.
И потом я, только пришедший из кандидата на вылет, должен заменить ключевого
дирижера в полузащите, который как раз ушел в «Реал» Мадрид (прим.: Нури
Шахина). Тут уже было в одном моменте слишком много для меня.
— В 2011 году вы перешли из Нюрнберга в Дортмунд, сидели такой одинокий
на трибунах и казались совершенно чужим. Когда произошел перелом?
— Сейчас я понимаю, что в
двадцатилетнем возрасте перейдя в Боруссию, в стан чемпиона страны, как-то
подсознательно остался собой доволен и на этом остановился. Перешел, и хорошо.
Тренировался не так усердно. А потом Юрген Клопп усадил меня в запас, извлек из
состава, как ненужную запчасть. И вот я сидел и думал: и зачем я ушел из
Нюрнберга, и зачем мне этот Дортмунд, кому я тут нужен? А потом понял, что все
зависит от меня, что я сам отвечаю за происходящее. И в голове как будто свет
зажегся. Чаще стал ходить в тренажерный зал, больше занимался, активнее
проявлял себя на тренировках. И вот однажды Свен Бендер неожиданно сломался в
самом начале игры, меня бросили в игру, как в кипящую воду, — я был не особо
готов психологически — но справился. Тогда все и изменилось.
— Старт в бундестиме был так же непрост?
— Да, потому что в клубе дела шли
не так гладко. Но Йоахим Лев мне очень помог. Выразил мне доверие, выпустил на
игру... И у меня начало получаться и в клубе тоже. Параллельно. Нелегко в обеих
командах, и даже если ты выйдешь на определенный уровень, тебе придется каждый
раз этот уровень подтверждать, каждую неделю играть так же хорошо.
— Где тяжелее найти место в составе, в «Боруссии» или в сборной
Германии?
— В обеих командах тяжело. Но я
полагаю, что в Дортмунде я уже заработал тем временем определенную значимость,
которую я должен подтверждать неделя за неделей. В сборной Германии дела пока
идут так, что я смог провести в течение всех 90 минут 2 последних матча. Я
думаю, что в товарищеских матчах против Голландии и Франции порядочно выполнил
свою работу. Это был шаг вперед в карьере, но претендовать на твердое место в
составе я, конечно, еще не могу.
— На какой позиции вы видите себя в сборной и какая у вас любимая
позиция в целом?
— Я думаю, что не только я себя
сам, но тренерский штаб меня видит на позиции опорника, иными словами, в
оборонительной полузащите. Раньше я был ориентирован на игру в более атакующем
ключе, и это мне доставляло так же много удовольствия. Но позиция опорника
стала моей любимой.
— Вас уже обозначают как преемника Швайнштайгера или же его конкурента.
Эти комплименты позволили вам гордиться собой или же вам было неловко?
— Комплименты мне всегда неловко
воспринимать. И сегодня тоже. Я принял это как комплимент, но я считаю такие
комментарии завышенными. Бастиан Швайнштайгер играет за Баварию и за сборную
Германии уже десяток лет на уровне мирового класса. Это не будет давать ему
должное, когда он попадает под критику во время тех матчей сборной, в которых
он не принимает участия. Конечно, мы являемся конкурентами, но воспринимаем это
все чисто по-спортивному.
Источник: hotsport.ua
с адаптацией BVB-Russe (на этом сайте были упущены 7 абзацев интервью из оригинала)
Комментариев нет:
Отправить комментарий