Романтики с большой дороги

Председатель правления дортмундской «Боруссии» Ханс-Йоахим Ватцке рассказал PROспорт о том, как он спасал клуб от банкротства, не обращал внимания на внешний вид Клоппа и сознательно оставался романтиком.

Реструктуризация и тренер

— Вы возглавили клуб в 2005 году. Вы хорошо помните, в каком состоянии тогда находилась «Боруссия»?

— В ужасном. Это было ровно восемь лет и пять дней тому назад, мне только сегодня утром пришло это в голову, и я опять пропустил юбилей. Ситуация была из разряда mission impossible. Во вторник я обратился к специалистам по реструктуризации и банкротству, а в среду вечером они мне прямо сказали: клуб по уши в долгах, нужно завтра же утром объявить на бирже, что «Боруссия» находится под угрозой банкротства, а в пятницу созвать кредиторов, иначе уже в понедельник вас обвинят в затягивании объявления о банкротстве, и у вас будут еще более серьезные проблемы. Это была катастрофа.

Кредиторы согласились на отсрочку выплат, но в то же время сформировали наблюдательный совет, который должен был утверждать каждое наше решение. У клуба было €122 млн долгов, это много, но главная проблема состояла в том, что €90 млн подлежало выплате, а денег просто не было. Стадион был продан. В случае банкротства все игроки могли покинуть клуб бесплатно. Мы должны были платить за аренду стадиона €17 млн в год. То есть в первую очередь нам нужно было избежать банкротства, а уже потом как-то пытаться поставить клуб на ноги. Мы понятия не имели, как это сделать, но мой опыт говорил мне, что в какой-то момент обязательно подвернется шанс. Это и случилось примерно через год.

Мы экономили как сумасшедшие: за 18 месяцев снизили расходы на содержание команды с €57 млн до €24 млн. Что, разумеется, не сделало нас сильнее. Но в 2006 году я познакомился с шефом европейского отделения Morgan Stanley. Я предложил ему заняться реструктуризацией «Боруссии», выкупить какие-то кредиты, увеличить капитал, приобрести наши акции. Он согласился, и в течение следующих двух лет Morgan Stanley был нашим крупнейшим акционером, а кроме того одолжил нам €80 млн, благодаря чему мы смогли выкупить стадион обратно и больше не платить за аренду. Мы очень обязаны Morgan Stanley, наши нынешние успехи базируются на этой реструктуризации. Затем случился банковский кризис, инвестиционные банки стали выходить из игры, наши акции продавались по 80 центов — сейчас они стоят по €3,20. Но мы к тому моменту уже настолько окрепли, что смогли выплатить €80 млн долгов. Вот если бы кризис ударил на два года раньше, в 2006-м, мы были бы уже мертвы.

— Сколько вы еще должны?

— У нас остались долги за стадион — около €30 млн, других долгов у нас нет. Мы с радостью погасили бы все сейчас, но нам не дадут этого сделать: у нас долгосрочные контракты до 2022–2024 годов с достаточно высокими процентами — 6% годовых. В прошлом году мы заработали €35 млн, это рекорд в Германии. Наш стадион стоит €190 млн, а команда как минимум €230 млн. Так что сегодня мы находимся в отличной ситуации.

— Правильным ли решением было выйти на биржу?  Ули Хенесс до сих пор не упускает случая вас подколоть.

— Я бы определенно не стал этого делать, но это решение принималось еще до меня. Теперь уже все равно, мы на бирже, пытаемся жить с этим и выжимать из этой ситуации максимум. На мой взгляд, модель «Баварии» — более умная.

— Подписание контракта с Юргеном Клоппом — это огромное везение. Без него вы не добились бы таких успехов.

— Конечно. Но я всегда стараюсь собрать вокруг себя сильных людей, это основной принцип для достижения успеха. У нас отличный спортивный директор Михаэль Цорк, с которым мы в 2007 году разработали новую философию «Боруссии»: ставка на молодых, вертикальный футбол и т. д. Конечно, для реализации философии нужен подходящий тренер; если ты ее будешь менять каждый раз, когда меняешь тренера, то это не философия. Пригласить Клоппа из второй бундеслиги было смелым решением, но мы были полностью убеждены, что он нам подходит.

— «Гамбург» в последний момент отказался от услуг Клоппа, потому что он не бреется и не слишком презентабельно выглядит.

— Я точно не знаю, но было ощущение, что руководители «Гамбурга» не смогли прийти к единому мнению. В частности, против был Байерсдорфер, который сейчас работает в «Зените». Почему он так решил — это он сам должен вам сказать. В любом случае раз он в дальнейшем попал в такой богатый клуб, значит, он не всегда совершал ошибки. Мы же можем быть благодарны за то, что у нас были развязаны руки.

— То есть для вас внешний вид главного тренера не играет никакой роли?

— Да. То есть, конечно, если бы у Клоппа было три пирсинга, возможно, мы не стали бы подписывать с ним контракт. Но после двухчасового разговора с Юргеном я был уверен, что он  нужный нам человек. Мы ведь не сразу стали чемпионами, но я ни дня не сомневался в том, что мы приняли верное решение. Даже когда мы не могли выиграть восемь матчей подряд, у нас с Цорком было чувство, что мы на правильном пути.

— Вам трудно будет удержать Клоппа?

— В следующие три года — легко, потому что мы с ним договорились о том, что он остается до 2016 года без всяких «но» и «если». Потом посмотрим, три с половиной года — это много, некоторые клубы за этот срок дважды меняют тренера. Сейчас говорить рано, но я хотел бы, чтобы Клопп оставался и дольше, буду над этим работать. Юрген умный человек и понимает, что лучших условий, чем у нас, он не найдет нигде в мире. Может быть, за исключением финансов, но и тут мы уже занимаем 10–11-е место в Европе. Клопп ценит наши отношения, доверие, дружбу.

— То есть слухи о «Челси» вас не нервируют?

— Я их совершенно не воспринимаю всерьез. Да, «Челси» или кто-то еще может заявить, что Клопп для них был бы идеальным тренером. Но если лично мне Юрген говорит, что остается в Дортмунде до 2016 года, то у меня нет никаких оснований в этом сомневаться.

Трансферы и селекция

— Вы каждый год продаете одного ключевого игрока. Как на это реагирует главный тренер?

— В нашем клубе тренер не просто человек, который получает указания. Конечно, в конечном итоге я несу ответственность за благосостояние клуба, Цорк — за спортивные результаты, но при этом Клопп — наш равноправный партнер, и все решения по трансферам мы принимаем втроем. То есть у нас тренер не стоит в стороне, как во многих клубах, и не бормочет: «Что за дерьмо они творят, снова продают хороших игроков!»

Мы с самого начала понимали, что нам периодически придется расставаться с футболистами, тем более когда о нас все говорят, журнал FourFourTwo выходит с обложкой «Самый горячий европейский клуб». Но мы в состоянии сделать так, чтобы уходил максимум один. Это, конечно, расстраивает, но не является большой проблемой. Мы заранее понимаем, кто может покинуть команду, и можем готовиться к этому за год или даже за два.

Смотрите, вот, например, оборона: Пищек, Хуммельс, Субботич, Шмельцер, а перед ними — Бендер. У них контракты до 2016 или 2017 года без возможности выкупа. То есть мы сами решаем, когда и что произойдет. Когда мы поняли, что, возможно, придется продать Шахина, Цорк предложил: давайте возьмем Гюндогана. И это отлично сработало. То есть главное — долгосрочное планирование, потому что, если ты продаешь игрока 12 мая, а 17 мая должен найти ему замену, могут возникнуть проблемы. Барриоса мы продавали, зная, что Левандовски сильнее. Кагава очень хотел в Манчестер, но мы уже понимали, что у нас будет Ройс. Летом максимум может уйти Левандовски.

— Только он?

— Да, больше мы точно никого не потеряем. К уходу Левандовски мы подготовились, а кроме того, есть вероятность, что он проведет у нас и следующий сезон.

— Вы согласились бы продать его на пару миллионов дешевле, но в Англию, а не в «Баварию»?

— Я об этом еще не думал, потому что конкретных предложений пока нет ни из Англии, ни из «Баварии». Я не хочу комментировать трансферную политику «Баварии», но сейчас у нее отличные нападающие. Разумеется, любой клуб хочет стать сильнее, но у «Баварии» невероятно хорошая команда, уже сейчас она абсолютный фаворит Лиги чемпионов, и никакой трансфер не сделает ее еще лучше. Мы же будем оценивать ситуацию, когда получим какие-то предложения: что для нас хорошо с экономической точки зрения, что со спортивной — всегда нужно держать в уме и то и другое.

— «Боруссия» практически не допускает ошибок в селекции. Как вам это удается?

— Конечно, в какой-то степени нам сопутствует удача, это очевидно. Когда ты покупаешь Кагаву за €350 000, вероятность того, что ты получаешь будущую звезду международного масштаба, не очень велика. Михаэль Цорк очень здорово выстроил скаутскую систему, а еще нас отличает от других то, что мы начинаем вести игрока, думать, подойдет ли он нам, за несколько лет до его возможного приобретения. Есть несколько важных для нас индикаторов. Я не буду их называть, поскольку это наша производственная тайна. Для нас важен характер игрока.

В принципе, мы придерживаемся совершенно иной философии, чем многие клубы, в которых пытаются выжать из игрока максимум с помощью давления. Мы же стараемся сделать то же, но благодаря доверию. Мы никогда не поставим футболиста к позорному столбу, не будем открыто его критиковать. Или же, когда мы хотим приобрести кого-то, мы не будем в течение трех недель устраивать театр в газетах. Мы защищаем каждого игрока, футболисты это знают, и все, кто покидает нас, говорят: «Это было классное время». Мы не можем удерживать футболистов благодаря высоким зарплатам, наши расходы на содержание команды все еще составляют €60 млн, а у «Баварии» — 130. Но мы в состоянии соперничать с ней с помощью иной философии, привлекать игроков другими способами.

— То есть не стоит ждать, что вы летом потратите на кого-нибудь миллионов 50?

— Это абсолютно исключено, у нас другая политика. Да,
если мы видим игрока топ-уровня, то готовы выложить за
него €17 млн, как в случае с Марко Ройсом. Но он — исключение. Марко из Дортмунда, мы ни секунды не сомневались, потому что знали, что можем сделать его еще сильнее, у нас игроки развиваются. А футболистов, стоящих в районе €40 млн, мы вообще не рассматриваем в качестве возможных новичков.

«Бавария» и романтизм

— С экономической точки зрения вы никогда не сможете конкурировать с «Баварией»?

— Вы должны учитывать то, что Ули Хенесс начал работать в «Баварии» в 1979 году. К тому моменту команда уже три раза выиграла Кубок чемпионов, у них был стадион с иголочки, а федеральная земля Бавария в следующие 30 лет развивалась фантастическими темпами. Когда я возглавил «Боруссию», клуб был банкротом, а наш регион в последнее время развивался не слишком успешно. Тем не менее мы догоняли «Баварию». Я исхожу из того, что, если все будет хорошо, наш оборот в этом году достигнет 250 млн, а у «Баварии» он 400 млн. Восемь лет назад у нас было 87 млн, у «Баварии» — 300 млн. Это значит, что тогда мы уступали в три раза, а сейчас менее чем в два. С другой стороны, в абсолютных цифрах разрыв сократился с 200 млн до 150 млн, то есть, чтобы тратить на команду на 60 млн в год больше, нужно увеличивать оборот на 150 млн.

В следующие 10 лет мы точно не догоним «Баварию»: она базируется в регионе, который и больше, и богаче, чем Северный Рейн — Вестфалия. У мюнхенцев нет серьезных конкурентов — не считать же таковыми «Аугсбург», «Гройтер Фюрт» или «Нюрнберг». У нас же здесь в 30 км расположен «Шальке» — крупный клуб с серьезной русской поддержкой.

Может быть, через 30 лет, если наш регион будет бурно развиваться, а Бавария — наоборот, мы сравняемся. Но нужно честно признать, что «Бавария» почти не совершает ошибок. Многие клубы после 5–10 успешных лет начинают ошибаться, а мюнхенцы почти всегда все делают правильно. Так что мы должны исходить из того, что еще много лет «Бавария» будет опережать нас экономически. Но это вовсе не значит, что мы не сможем их время от времени обыгрывать.

— То есть ваша цель — оставаться вторым клубом в стране?

— Если говорить не о спортивных результатах, а об экономических, то да. При том что в Германии сейчас ситуация такова, что, например, «Вольфсбург» благодаря поддержке «Фолькс-вагена» имеет больше финансовых возможностей, чем мы. То есть нам надо оставаться вторыми среди клубов, которые финансируются естественным образом.

— Ули Хенесс недавно заявил, что «Боруссия» — это региональный бренд, тогда как «Бавария» — интернациональный.

— Я очень ценю Хенесса, но иногда с его языка слетают странные вещи; ничего страшного, бывает. Да, на международном уровне у «Баварии» гигантское преимущество, они успешны уже лет 50. У «Боруссии» были серьезные провалы. Конечно, мы многое делаем для продвижения клуба за границей. Но ты можешь хоть три раза в год летать в Азию, самое важное — это успехи в Лиге чемпионов. То, что мы выиграли группу с «Реалом» и «Манчестер Сити», невероятно улучшило нашу репутацию за границей. Два-три года назад в той же Англии нас не воспринимали всерьез, а сейчас каждую неделю большие английские газеты берут у кого-то из команды интервью.

— Вам не кажется, что «Бавария» вредит бундеслиге? Сейчас придет Гвардиола, они купят еще нескольких звезд и будут выигрывать чемпионат постоянно.

— Как это ни удивительно, но это не так. С середины 1990-х «Бавария» становилась чемпионом восемь или девять раз, «Боруссия» — пять, кроме того, по разу побеждали «Штуттгарт», «Вердер» и «Вольфсбург». Или возьмем последние годы: 2011 и 2012 — Дортмунд, 2010 и 2008 — «Бавария», 2009 — «Вольфсбург», 2007 — «Штуттгарт». У меня нет ощущения, что Мюнхен постоянно становится чемпионом.

— Почему вы поддерживаете существующий в Германии закон, из-за которого клубы не могут привлечь богатого инвестора?

— Я не хочу никаких инвесторов.

— Почему? Вы смогли бы конкурировать с «Баварией» уже сейчас.

— Потому что инвесторы всегда пытаются влиять на происходящее в клубе. А мы знаем лучше всех, что для «Боруссии» хорошо, а что нет. Я не хочу Романа Абрамовича, который может сказать: «Мы берем Шевченко». Это не наш путь. 99,9% наших фанатов не хотят инвестора, потому что желают оставаться частью клуба, а не просто прыгать и кричать на трибуне, поддерживая команду, которая принадлежит Абрамовичу или шейху из Катара. Посмотрите: в Англии цены на билеты выросли в два раза, футбол больше не является народным спортом, это чисто экономическое мероприятие. В Германии такое трудно себе представить. У нас есть клубы, имеющие инвесторов в качестве исключения, — «Вольфсбург», «Байер», — но они не притягивают публику, как «Бавария», Дортмунд или «Шальке». Мы остались клубами в буквальном смысле, где фанаты благодаря своему членству в конечном итоге могут принимать участие в принятии решений.

— Звучит романтично.

— Не только звучит, мы и есть романтики. Когда твои болельщики романтики, ты тоже должен им быть, иначе в долгосрочной перспективе не добьешься успеха. В Англии — клиенты, у нас — фанаты. В конце концов, именно они определяют, что происходит в клубе. Конечно, повысив цены в два раза, мы все равно будем заполнять стадион, но это не наша модель. Мы хотим, чтобы люди из всех социальных слоев, дети имели возможность прийти на стадион. У нас 28 000 стоячих мест, билет на одно из них стоит €11–12, такого больше нет нигде в Европе, но это наша культура.

ОЧ и фейр-плей

— Вы слышали о планах по объединению чемпионатов России и Украины?

— Да, я недавно обедал с Сергеем Палкиным из «Шахтера» и понял, что клубы этого хотят. Думаю, что Украина выиграет больше: ведущих клубов в этой стране всего четыре, а в России сейчас конкуренция выше.

— Не думаете, что подобные вещи могут разрушить сложившуюся систему?

— Нет, по-моему, это не проблема.

— Потом решат объединиться, скажем, Бельгия с Голландией.

— Ничего страшного, если этого захотят люди. Только нет смысла создавать лигу, если болельщики против.

— Какое место в Европе сейчас занимает бундеслига?

— Трудно определить точно. Англичане очень сильны экономически, тут соотношение похоже на то, что мы наблюдаем в паре «Бавария» — «Боруссия». Но англичане постепенно осознают, что конкуренция становится серьезнее. Думаю, что сейчас бундеслига уступает АПЛ только потому, что они на 800 млн больше зарабатывают на телеправах. По всем остальным параметрам — спонсорству, зрителям и так далее — мы им не проигрываем. Бундеслига находится примерно на одном уровне с Испанией, но с одним исключением: у нас 14 клубов из 18 прибыльны, а в Испании многие — банкроты. Имидж испанской лиги базируется на «Реале» и «Барселоне». То есть с экономической точки зрения испанцы нам сильно уступают. Точно так же как Италия и Франция.

Источник

Сергей Кривохарченко в Твиттер