Юрген Клопп как творец будущего

После 13 туров «Боруссия» стоит на последнем месте в таблице. Для немецкого футбола это драма. Но против такой непостижимой неприятности не помогает никакая тактика, ни смена тренера, тут помогает лишь знание того, что каждая серия неудач когда-нибудь заканчивается.

Если мы на время закроем глаза на действительно серьезные вещи в мире (лихорадка Эболы, Сирия, беженцы и так далее), то в настоящее время самой большой драмой является нынешняя ситуация «Боруссии», которую представляет в своем лице Юрген Клопп. Если бы кто-нибудь к началу сезона Бундеслиги поставил бы на то, что Дортмунд спустя 13 туров будет стоять на последнем месте, то при ставке в 1000 евро он стал бы миллионером. Возможно, трагикомичным, но все же миллионером.

Это не трагедия. Игроки «Боруссии» не персы, а Клопп не их побежденный царь Ксеркс – «Персы», так звалась трагедия, которая открыла всемирную историю театра трагедией о чужом горе 2500 лет назад. Автор Эсхил был победоносным греком, но полным эмпатии. Сегодня Томас Мюллер не Эсхил, тем более что он, как в свое время Зепп Майер и Карл Валентин, одарен для комедийного жанра. Тем не менее, атакующий полузащитник Баварии как раз очень серьезно и прилично выразил свое сочувствие Клоппу и «Боруссии». После чего его (и пару дортмундцев) одинаково протравили пишущие мерзавцы. Потому что сочувствие со стороны принципиального соперника – это как высшая мера наказания.

Никакой трагедии. Но для немецкого футбола, который в таком случае имеет свои светлые лица лишь в Баварии и в сборной Германии, это драма. Судьбоносный триллер. Альфред Хичкок как-то сказал, что он не хотел, чтобы в его детективах «вероятность поднимала свою пошлую голову». Более невероятно, чем то, что в настоящее время поднимает свою голову или даже ногу, это что Дортмунд едва ли играет в футбол. И даже голы, которые исключительно забиваются порой «Боруссии», выглядят иногда суперкурьезными. И все же эта команда с неудачами – вторая лучшая в Германии, какая есть. А чемпионский тренер Клопп – один из лучших среди немецких наставников. Но вот как все это случилось с Дортмундом?

Всю драму рационально никто не может объяснить

Детальных объяснений этого абсурдного несоответствия между потенциалом команды и ее результатами много: травмы, психологические зажимы у игроков, периодические спады в игровой форме. Кроме того, на эту тему хорошо подходит одна фраза, сказанная в свое время Юргеном Вегманном (два раза выступал за «Боруссию», по 1 разу за Шальке и Баварию): «Сначала у нас не было удачи, а потом еще к этому присоединилась неудача». Но всю драму, которая случилась с «Боруссией», рационально никто пояснить не может. Многие лишь пожмут плечами и скажут «Судьба!».

Предположительно они правы. И против такой непостижимой неприятности не помогает никакая тактика, ни смена тренера, помогает лишь знание того, что когда-нибудь серия, неудач или, наоборот, удач, прерывается. Это тайный закон любой серии. И это знает каждый: можно годами не видеть человека, который живет с вами по соседству. И потом встретить его в первый раз, а потом, предположительно, снова. То же самое действует и для этого, скажем: крайне редкая встреча с синими таксами, с альбиносами или с футболистами, которые регулярно попадают только в штангу с внутренней стороны. Случается это еще раз, то сильно растет вероятность повторения этого. Это феномен, который не определяется какой-либо логичной причинностью и о котором опубликовал книгу «Закон серий» в 1919 году венский биолог, музыкант и герой женщин Пауль Каммерер. И он был необычным ученым: Каммерер возражал теории Дарвина своими исследованиями на жабе-повитухе, европейском протее или богомоле, он чествовался по всему миру, диспутировал с Эйнштейном, спал с Альмой Малер и задавал вопрос «Мы – рабы прошлого или творцы будущего?». Но в возрасте 46 лет он пустил себе пулю в голову.

Эйнштейн оспаривал власть случая

Но он так же не решал закон серий. Почему шар в рулетке 12 раз подряд попадает на красное? Или на черное? Игроки же охотно исследовали бы принцип случая как тайный механизм серий. Эйнштейн же, напротив, оспаривал власть случая, он говорил: «Бог не играет в кости».

И что делать Юргену Клоппу? Как творец будущего он может больше доверять лишь методу Мюнхгаузена: взяться и вытащить себя за собственные волосы из дерьма. Уже он сам обозначил «кризис как шанс». Собственно, вся история театра является сама по себе одним из кризисов. Потому что без катастрофы и обострения напряжения не бывает ни одной живой драмы. Только мертвецы не имеют больше никакого кризиса и не пропускают невероятных голов.